Как моя мама лечила. О. Н. Борисова
Текст записан в 2021 году в Нелькане. Ольга Николаевна Борисова вспоминает по-эвенкийски и по-русски о своей маме, которая владела методами традиционной медицины. Она рассказывает о том, как мать лечила и как она сама могла стать врачом.
текст + перевод
(1) Би энинми са̄вкӣ бичэ̄н, он ēма бумукка он бэгэ̄дэ̄врӣ. (2) И тара нуӈан аминдукки оренча бича билир. (3) «Еще ниткӯндукки-да̄ аминми бодоктодёӈкӣв», — говорила {гунивкӣ}. (4) Чӯкалба, ēкурба ēнэл, олгӣнэл, тарилди бэгэ̄дэ̄вкӣл бичэл. (5) И вот гэгдэк, ӈа̄лэтпи тыка̄н ēвкӣ, дявуна ēна, тыка̄н ēвкӣ, энӯрӣвэ илтэнивка̄нивкӣ бича̄н, в общем. (6) «Е̄кун, дылис энӯhӣн-ӈу, или урдулӣс ēкун-ла, или где ли там?» (7) Переломы — она всегда вот могла это всё сделать. (8) Ну и особенно... эбēтим тар... (9) Унталби лукикса, hэрэт, э̄кунди-кана... как же это называется по-эвенкийски, стопа, да? (10) Голой стопой становилась на то место, где побаливает, нащупывала. (11) И даже, она говорила, что-то вот так если "тык", сделает так, какой-то звук раздастся — значит, ничего, всё, проходит. (12) Ну атырка̄р, в общем, соседкал — би декēдӯв аhал бутунну атырка̄р биӈкӣтын, бича̄тын. (13) Называла я атырка̄р. (14) Они, возможно, сорока, пятидесяти лет женщины были. (15) И тара тар атырка̄р гуниӈкӣв би. (16) И вот они всё время к ней приходили лечиться. (17) Потом она, когда у кого высокое давление, наверное, было... (18) «Дылив энӯhин», — гундэл. (19) Эмэвкӣл бича̄тын, дылвар тыка̄н дяванал. (20) Она вот тут вот, прямо эр ēкун, hорондӯн, hорондукин нюриктэван ӣhивкӣ бича̄н. (21) И ады̄ тар аhал эргэчиндял, ēкун ӣhивчал биӈкӣтын, тар энинми ӣснэн, эда̄тын ēрэ... (22) Потом со̄ма ēкун котот, со̄ма эмэр котот тыка̄н ēвкӣ биӈкӣн, минэ̄hинивкӣ. (23) Тадук сэ̄ксэвэ тадук ēрэн ювка̄нэн тыка̄н сырна. (24) Сыривкӣ тар ēкундукин — как же это называется, с темечко, темечко по-эвенкийски, как же это будет? (25) А? (26) hорондукин тыка̄н ēвкӣ бича̄н. (27) Не сыривкӣ, а как же, нажимает... (28) И вот, в общем, всеми мерами она старалась вылечить. (29) Он-да̄ энӯhидерӣ бэедӯ бэлэтта̄ви эе̄тчивкӣ бича̄н энинми. (30) Ну вот, ну очень много было случаев, когда вот это, я смотрела. (31) Даже я за ней бежала, если балдыдярӣ аhӣла̄ эрӣрэктын. (32) А минэвэ аhаӈкӣтын, «Экэл ичэттэ» гуннэл. (33) И вот, дюла̄ви тадук эмэчалан, тэкэлдыӈкӣв би: (34) «Он балдыран? (35) Тэпкэрэн-до̄, он балдыран?» — говорю. (36) Слышу, как бабки друг с другом разговаривают. (37) В то время они не бабки — женщины. (38) Разговаривают: он тэпкэрэн, э̄ран. (39) «Тэпкэрэн-до̄ аhӣӈис?» — говорю. (40) И вот она всегда мне гнала: «Не смотри!» (41) А когда что-то другое, выправляет вывих или что — «Вот, — говорит, — смотри, смотри, доктор о̄дяӈа̄с, орендяӈа̄с», — говорила. (42) И вы знаете, я до седьмого класса, пока у меня не умерли одновременно столько человек от кори, я так и думала: я буду врачом. (43) И всё я могла, всё, и перевязать — всё могла до седьмого класса. (44) А потом разуверилась. (45) «Всё, я, — говорю, — не буду». (46) Абсолютно — нет, нет, ни в какую. (47) Мамы уже не было. (48) В тот год умерла. (49) Вот сестра Даша и Дмитрий, брат старший, остались. (50) Они говорили: (51) «Вот, дянма этэкса, дян класспэ этэми, оренна̄дяӈа̄с эндэ̄, Оля, доктордӯ». (52) «Доктордӯ не буду, — я говорю, — этэ̄м, этэ̄м, о̄кин-да̄ этэ̄м ора».
(1) Моя мама знала, какую болезнь как надо лечить. (2) И этому она научилась когда-то от своего отца. (3) «Еще с малых лет я бегала за своим отцом», — говорила. (4) Травы и другие {растения} это, высушивая, этим лечили. (5) И вот всё время, хватая так рукой и так далее {щупая}, делала так, чтобы болеющее прошло, в общем. (6) «Что, у тебя голова болит, или в животе у тебя что-то, или где ли там?» (7) Переломы — она всегда вот могла это всё сделать. (8) Ну и особенно... (9) Обувь сняв, подошвой... как же это называется по-эвенкийски, стопа, да? (10) Голой стопой становилась на то место, где побаливает, нащупывала. (11) И даже, она говорила, что-то вот так если "тык", сделает так, какой-то звук раздастся — значит, ничего, всё, проходит. (12) Ну старухи, в общем, соседки — для меня в моем детстве все женщины были старухами. (13) Называла я старухами. (14) Они, возможно, сорока, пятидесяти лет женщины были. (15) И их я называла старухами. (16) И вот они всё время к ней приходили лечиться. (17) Потом она, когда у кого высокое давление, наверное, было... (18) Говорили: «У меня болит голова». (19) Приходили, держа так голову. (20) Она вот тут вот, прямо на темечке, из темечка выщипывала волосы. (21) И сколько у тех женщин, вот как много волос было выдернуто, моя мать выдергивала, чтобы не... (22) Потом очень таким, очень острым ножом делала надрез. (23) Потом пускала кровь, так «выдаивая». (24) Выдаивала так — как же это называется, с темечко, темечко по-эвенкийски, как же это будет? (25) А? (26) Из темечка делала так. (27) Не доит, а как же, нажимает... (28) И вот, в общем, всеми мерами она старалась вылечить. (29) Всячески моя мама хотела помочь больному человеку. (30) Ну вот, ну очень много было случаев, когда вот это, я смотрела. (31) Даже я за ней бежала, если звали к рожающей женщине. (32) А меня прогоняли, говоря: «Не смотри». (33) И вот, когда она приходила домой, я досконально расспрашивала: (34) «Как родила? (35) Кричала, как родила?» — говорю. (36) Слышу, как бабки друг с другом разговаривают. (37) В то время они не бабки — женщины. (38) Разговаривают: как кричала и тому подобное. (39) «Кричала твоя женщина?» — говорю. (40) И вот она всегда мне гнала: «Не смотри!» (41) А когда что-то другое, выправляет вывих или что — «Вот, — говорит, — смотри, смотри, доктором станешь, выучишься», — говорила. (42) И вы знаете, я до седьмого класса, пока у меня не умерли одновременно столько человек от кори, я так и думала: я буду врачом. (43) И всё я могла, всё, и перевязать — всё могла до седьмого класса. (44) А потом разуверилась. (45) «Всё, я, — говорю, — не буду». (46) Абсолютно — нет, нет, ни в какую. (47) Мамы уже не было. (48) В тот год умерла. (49) Вот сестра Даша и Дмитрий, брат старший, остались. (50) Они говорили: (51) «Вот, закончив десять классов, поедешь же учиться, Оля, на доктора». (52) «Доктором не буду, — я говорю, — не стану, не стану, никогда не стану».